Агай Кухи А. Искусство ашугов в музыкальной традиции Кашкайцев.

Исскуствоведение

Амин Агай Кухи этномузыколог, магистр музыковедения, скрипач, исполнитель на народных персидских инструментах (Шираз, Иран)

Amin Aghaie Koohi ethnomusicologist, master of musicology, violinist, performer on folk Persian instruments (Shiraz, Iran)

Агай Кухи А. Искусство ашугов в музыкальной традиции Кашкайцев.

В статье рассматривается искусство ашугов в традиции кашкаи – одного из этносов Ирана. Детально анализируется этимология слова «ашуг» в традициях народов Малой и Средней Азии. Делается попытка описать эволюцию понятия «ашуг» и проследить его связь с более древними понятиями огузской традиции «оузан» и «бахши». Представлена миссия ашуга в народе, его социальное положение, а также морально-этический облик.

Ключевые слова: ашуг, кашкайцев, дастан.

Агай Кухі А. Мистецтво ашугів музичній традиції Кашкайців.

У статті розглядається мистецтво ашугів в традиції кашкаї – одного з етносів Ірану. Детально аналізується етимологія слова «ашуг» у традиціях народів Малої та Середньої Азії. Здійснена спроба окреслити еволюцію поняття «ашуг» та прослідкувати його зв’язок із більш давніми поняттями огузської традиції «оузан» та «бахши». Представлена місія ашуга у народі, його соціальне положення та морально-етичні якості.

Ключові слова: ашуг, кашкайці, дастан.

Aghaie Koohi A. The Art of Ashigs in the musical tradition of the Qashqai tribe.

In this article you can consider the art of ashigs in the tradition of one of the ethnic groups of Iran – Qashqai. Here you can find the detailed analysis of the etymology of the word «ashig» in the tradition of Minor and Central Asia. In this article we made an attempt to describe the evolution of the concept of «ashig» and to trace its relationship with more ancient concepts of Oguzes tradition «ouzan» and «bakshy». The mission of ashig in the people, his social position, moral and ethical qualities was submitted here.

Keywords: ashig, Qashqai, dastan.

Искусство ашугов в персидской фольклорной традиции

Постановка проблемы

Древняя восточная культура народов Малой и Средней Азии привлекала внимание композиторов разных эпох и национальностей. Однако, несмотря на постоянный интерес и попытки изучения восточной культуры, особенно в ХХ веке, большинство произведений европейских композиторов лишь в некоторой степени приближаются к истинно народным истокам. Композиторская фантазия дополняет, развивает и изменяет сюжеты, образы и персонажи, без чего, по-видимому, невозможно выразить индивидуальную идею авторского замысла. Потому очень важно обращаться к первоисточникам, которые помогают ярче осветить оригинальность идеи произведения, а также дают возможность окунуться в лишь приоткрытый мир аутентичной восточной фольклорной традиции.

Полиэтничность персидского государства – один из его социокультурных феноменов. До сих пор одним из многочисленных этносов Ирана (современное название Персии) являются азари (то есть азербайджанцы). Кроме того, они входят в более обширную этническую группу тюркских народов. В эту же группу входит и этнос кашкаи – тюркоязычные кочевые племена. Таким образом, развиваясь в едином территориально-культурном ареале длительный период истории, они имеют много общих фольклорных традиций.

Автор данной статьи представитель тюркоязычного этноса Ирана – кашкаи. Представленные в статье материалы были собраны на протяжении более чем десяти лет экспедиционной работы среди этноса кашкаи. В данном случае использована информация об ашугах, которую автор непосредственно получил от группы ашугов и группы сарабанов, которые, в свою очередь, представляют две из пяти социальных групп кашкайского этноса. Кроме того, значительный ареал кочевания древних тюркских племен позволил сопоставлять факты и сравнивать традиции разных тюркоязычных этносов.

Итак, обратимся к предмету нашего исследования. Термины «ашэг» (перс.), «ашик» (азерб., иранск.), «ашуг» (азерб.), «ашог» (у кашкаи, а также этноса юга Ирана) являются синонимами, хотя имеют, как видим, свое звучание в культуре каждого из этносов. Понятие «ашуг» наряду с другими терминами используют также армяне. Эти близкие между собой термины распространились на территории Кавказа и Персии. Существует несколько версий относительно происхождения слова «ашуг» ^[1]:

«Ашик» от арабского «عشق»(«эшг» или «ашаге») – растение, вьюнок, т.е. то, что постоянно вьется и устремлено вверх. Именно это значение стало основным у тюркских народов, а также в Турции и Азербайджане, у которых «ашик» был синонимом музыканта и человека верующего, посвятившего свое творчество Богу. Такой человек закрыт для всего мира и в своем мироощущении, подобно вьюнку, устремлен вверх, к небесам. «Ашу», или «аша» в переводе с языка авеста означает «священный». Раньше говорили: «Ашу Заратустра», т. е. священный Заратустра. «Ашк», или «ашук» – так еще называли людей самого высокого сословия, имея в виду помазанников божьих (теперь – шах, падишах).

Слово «ашуг» более всего используется в турецкой культуре, где оно ассоциируется с представителем группы музыкантов, которые считаются священными и символизируют чистоту, искренность. Они являются блюстителями нравственности, образцом наивысшей морали. Это люди, которые живут на земле, но все их мысли и дела направлены к небесам и к Богу. «Ашуг» в турецкой культуре – не только мастер музыкального исполнительства, но и образец мудрости и морали. Точное время и место появления ашугов в истории культуры до сих пор неизвестно.

Название «Ашуг» неотделимо от двух понятий «оузан» и «бахши». Эти понятия употребляются в обиходе одной из групп тюркских народов – Огуз, к которым относятся азербайджанцы или этнос азари, кашкаи, а также крымские татары. «Оузан» – исторически наиболее старое понятие среди названных трех.

Ашуг – это наследник древней культуры Деде Коркута. Это не означает, что Деде Коркут основатель культуры ашугов, она существовала и до него, однако именно Деде Коркут и период, связанный с ним, подготовил вершинное развитие этой культуры. Узнавать и изучать культуру ашугов возможно лишь через культуру Деде Коркута. «…Ближе к появлению Ислама, между народов баят ^[2], появился Ата Коркут. Он между огузов самый знатный: что говорил – сбывалось, был самым сильным, самым умным, главным оузаном…», – так представлен Деде Куркут в начальных строках вступления «Книги Деде Коркута», написанной анонимным писателем в начале XV века. Этот вариант книги, который сохранился до нашего времени, больше опирается на устные предания огузских племен, которые жили на территории Кавказа. События, рассказанные в этой книге, описывают конкретное географическое положение, точно указывая на территорию современного Азербайджана.

Опираясь на характеристику Деде Коркута, описанную анонимным автором во вступлении «Книги Деде Коркута», а также на сохранившиеся устные предания, можно составить характеристику этого мифологического персонажа. В огузском мире, охватывающем значительную географическую территорию, Деде Коркут представлен по-разному. Например, между огузов-казахов и огузов в Алтайском крае Деде Коркут существует в воплощении главного шамана. В Туркменистане он – божество дождя, в Азербайджане – главный оузан (музыкант). В представлении разных народов общим в характеристике Деде Коркута есть причисление его к рангу священного существа, божества или полубожества. Традиция Деде Коркута, имея общий каркас, на разных территориях представлена по-разному. Культура Деде Коркута – это рассказы, мифы, которые по сути есть напутствиями огузам.

Семантика слова «деде» («дед») – «тот, кто овладел знаниями, аксакал ^[3], который может решить разные запутанные проблемы, народный оузан». «Дед (старец) Коркут» («Деде Коркут», «Мой Дидо Коркут», «Мой Ата (отец) Коркут») – оузан-мудрец, главный оузан, которого вдохновляет сила самой традиции, пир (персидский синоним понятия Деде) – корифей оузанов. Считалось, что он пересказывал послания от исчезнувших без вести, а Всевышний Господь был вдохновением для его сердца. Именно поэтому его, а впоследствии и ашиков (ашугов), которые исполняли произведения «искусства оузанов», считали «умми» (то-есть представителями устной традиции), ведь народ обожествлял последних, считая, что их устами «глаголят слова Господа».

Бесспорно, что общее развитие отразилось и на племенах огузов, поэтому вместе с развитием общества, оузаны утрачивают свою былую святость и живут среди огузских кочевых племен как особенная социальная страта, и после XV века они (оузаны) получают новое название «ашики», или «ашуги».

Традиция народного пения оузанов распространилась на территории Турции в начале XIII века, однако вследствие ряда причин, одной из которых был культурный взаимообмен, ее название было заменено термином «ашик».

Исследователь О. Огуз, анализируя рассказы книги «Деде Коркута», говорит о высоком уважении, которым пользовались оузаны в разных слоях населения. В связи с этим он отмечает, что и после трансформации традиции оузанов в ашикскую традицию, высокое уважение и почтение к ним в народе сохранились ^[4]. Это, например, можно проследить в бытующих биографиях ашиков, в характеристике их образов в народных рассказах, а также в сохранившейся традиции приглашать оузанов первыми на свадьбу.

Первоисточником, в котором возможно проследить трансформацию традиции оузанов в традицию ашиков, является так называемая «Книга Деде Коркута» (известнейшее анонимное литературное произведение, написанное от первого лица – Деде Коркута и состоящее из 12 рассказов). По мнению Ф. Кьопрюлю, «Книга Деде Коркута» дает нам убедительные свидетельства о месте оузанов среди огузких племен: оузаны существовали как особая общественная прослойка ^[5]. С инструментами копуз в руках оузаны путешествовали на значительных территориях; их присутствие на банкетах и свадьбах было обязательным. Аккомпанируя себе на инструменте копуз (в украинском варианте кобза), они пели давние огузкие дастаны Деде Коркута, создавали новые и новые рассказы о новейших событиях ^[6].

В одном из своих исследований об исторических связях музыкантов бахши и оузанов-ашиков, М. Гасимли сообщает, что «искусство бахши» существенно не изменилось, в то время как «искусство оузанов», для которого характерны те же свойства, попало под сильное влияние исламской цивилизации на Кавказе, в Иране и Анатолии, воплотившись в «искусство ашиков». Он перечисляет причины трансформации, среди которых политические, исторические, социально-цивилизационные влияния соседних регионов ^[7]. Именно в связи с этими причинами осуществилась трансформация оузанов туркестанских огузов как в ашики, так и в бахши. Именно поэтому туркменские и хорезмские бахши и ашики этого региона и по своеобразию репертуара, по особенностям исполнения составляют единое целое. Этому способствует фактическое родство искусства бахши и оузанов на основе генетической связи между собой тюркских родов, на их общей территории проживания. Именно поэтому можно с легкостью определить общие приемы в описании героев, например, богатырей в рассказах оузанов и бахши, идентичными являются и сами мифологические герои дастана.

Таким образом, эти три понятия, относящиеся к огузской традиции (оузан, бахши, ашуг) характеризуют принадлежность музыкантов к высокому общественному положению, которые они получают вследствие своих высоких профессиональных и моральных качеств, становясь непререкаемым художественным авторитетом. Этими характеристиками наделялись, преимущественно, путешествующие музыканты. Они были носителями, а иногда творцами индивидуальных художественных традиций, своеобразными «послами культуры».

Особую роль в кашкайской, впрочем, и в персидской культуре в целом, играет искусство ашугов. В нем сосредоточены философская глубина, общественно моральные устои, богатство символики. В отличие от еще одной группы кашкайского этноса чанги, у которой высокие морально-философские характеристики «заземлены» на практике повседневного, обиходного бытования и музицирования, искусство ашугов возвышенно, выделено особым культурным статусом и переходит в ранг подлинно высокого искусства.

Культурное наследие ашугов достаточно обширно. Обратимся к наиболее распространенной форме музыкального высказывания этих древних музыкантов. Дастан – это музыкальный рассказ ашугов эпического жанра распространён на Ближнем и Среднем Востоке, в Средней и Юго-Восточной Азии. Бытует в двух видах:

а) как произведение народного творчества (в жанре сказания), в котором преобладают героические темы в поэтической форме,

б) как литературная обработка сказочных сюжетов, легенд и преданий на романтические и героико-фантастические темы, преимущественно в прозе. Однако прозаический текст часто перемежается со стихами – диалогами или монологами.

Существует несколько видов рассказов, которые входят в репертуар ашугов – «Кёр-оглы», «Ашуг-Гариб и Шах-Санам», «Асли и Кярам», «Шах-Эсмаил», «Тахер и Зухре», «Махмуд и Негар».

Дастан «Гариб и Санам» по жанру является лирическим рассказом, главная идея которого заключается в том, что любовь и искусство воплощенное в музыке побеждают и стирают все границы, установленные в этом жестоком мире. Так наиболее ярко здесь говорится о разрушении иерархических рамок общества – ашуг Гариб, бедный музыкант, и дочь шаха – Санам.

Имена героев заключают в себе характеристику их социального положения: в переводе с персидского имя Гариб – означает одинокий человек, ничего не имеющий за душой; Санам – прекрасное творение Бога, Божество, в котором объединяются красота и недосягаемость. Другие герои: шах Валад – двоюродный брат Санам, принадлежит к семье шаха; Хейдар Диване – безумный брат Гариба; а также мифические небожители – например, Али – третий имам у мусульман шиитов.

Ашуг – народный артист. Он является одновременно инструменталистом и певцом (подобно кобзарям на Украине). Певческую часть его исполнения можно разделить на повествовательную (речитатив – проза) и вокальную (стихотворная форма). Инструмент является не только аккомпанементом, но и часто выступает «оппонентом» в диалоге с певцом, продолжает сказанное, выполняет изобразительную функцию. В начале своего выступления ашуг представляется слушателям и провозглашает какой-либо тезис морально-дидактического содержания, а уже потом переходит к музыке.

В дастане ашугов есть своя особенность. Это наличие стабильного каркаса в ходе повествования, который составляют определенные поступки или действия – свершившиеся события. Однако способ их свершения, ситуация при которой это происходило, место и время действия могут быть разными у разных сказителей, что и составляет некую зону нестабильности, изменчивости, импровизации рассказа. В своем повествовании ашуг всегда учитывает особенности психологии и жизненных запросов слушателей, и его рассказ никогда не вступает в противоречие с ними.

Именно поэтому до сегодняшнего дня продолжаются споры о подлинной версии легенды использованной композитором в опере «Шахсанем». Среди прочих называют армянскую, грузинскую, турецкую, туркменскую. Наиболее близкой опере признана азербайджанская. Однако дополним вереницу вариантов версией кашкайских ашугов. Дастан составлен в соответствии с записями повествования со слов ашугов второй половины ХХ века, а также экспедиционной записи автора статьи со слов Махмудхана в 2007 году.

Действие происходит на Кавказе. Сюжетная основа рассказа такова.

Гариб – простой музыкант, который работает во дворце шаха. Персия славится совершенным акустическим обустройством помещений. По-видимому, Гариб играл в одном из таких залов. Заведено было, что музыканты находились в нижнем ярусе помещения и не могли видеть слушателей. К тому же музыканты – простые люди – не должны были смотреть прямо в глаза людям высшего сословия. Поэтому Санам могла наблюдать за Гарибом, а он ее никогда не видел.

Санам прониклась к Гарибу большой симпатией и искала повод попасться ему на глаза и познакомиться с ним. Ради этого она шла на разные хитрости. Наконец, ее служанка устраивает их встречу в саду. Санам и Гариб знакомятся, их чувства взаимны. Во время праздника Наранджи, когда девушка на выданье может сама выбрать себе жениха, Санам бросает апельсин в толпу собравшихся молодых людей. Апельсин ловит Гариб. По закону, если молодой человек поймает апельсин трижды, он становится законным женихом. Санам семь раз бросает апельсин и все семь раз он оказывается в руках у Гариба. Шах недоволен этим, но он не может отказаться от того, что произошло на глазах у всего города. Вмешивается шах Валад, который уговаривает шаха отменить такой обычай и не отдавать Санам в жены Гарибу – бедняку, который не заслуживает руки дочери шаха. Но шах не может нарушить закон, однако находит причину, чтобы оттянуть свадьбу – предлагает Гарибу заработать деньги, чтобы стать достойным мужем его дочери. На самом деле и шах, и Валад надеются, что когда Гариб покинет город, все забудут об этом случае и Санам выйдет замуж за Валада. Санам понимает эту хитрость отца и уговаривает Гариба не уезжать, однако он покидает Тифлис и едет в Халаб (Сирия).

Санам верно ждет Гариба целых семь лет. Этот срок не случаен, так как путь к любви, согласно философии персидского народа, состоит из семи этапов. Герою необходимо пройти через семь городов, воплощающих в себе этапы пути к любви, познанию ее истинной ценности.

Валад в это время распространяет слухи о гибели Гариба. В ожидании Гариба его семья очень бедствует, известие о его смерти доводит брата до сумасшествия, а мать и сестра от плача слепнут. Санам не верит в смерть Гариба. Она отдает свое кольцо путешествующему с караваном страннику и просит передать его Гарибу. Гариб получает кольцо и понимает, что пришел час возвращаться на родину. Дух Али дает ему чудодейственное перо и горсть чудотворной глины для исцеления его родных.

Когда Гариб покидал родные края, он оставил дома свой чагур, чтобы мама и сестра не скучали. Вернувшись, первым он встречает своего безумного брата, затем мать и сестру. Он просит разрешения поиграть на чагуре (родные его не узнают), но когда он начал играть и петь, они его узнали. Гариб исцеляет мать, сестру и брата. Брат, желая помешать готовящейся свадьбе Санам и Валада, открывает шлюзы водохранилища и пускает воду в город.

Гариб берет свой инструмент и идет на свадьбу, представляясь ашугом. Во дворце его высоко оценили как музыканта и пригласили играть для семьи шаха. В песнях Гариб подает знаки Санам, она понимает, что он здесь и жив. Все горожане узнают в ашуге жениха Санам – Гариба, ведь они были свидетелями, когда шах пообещал отдать за него свою дочь.

Гариб покоряет шаха своей мудростью. Шах понимает, что вернулся уже не тот молодой мальчик, а взрослый зрелый мужчина. Шах дает согласие на свадьбу Гариба и Санам. Празднуются две свадьбы – сестра Гариба выходит замуж за Валада.

Дастан «Ашиг Гариб и Шахсанем» в исполнении кашкайских ашугов имеет десять основных музыкальных частей:

1. Песня Санам, в которой она пытается рассказать Гарибу о своей любви к нему, повествует о том, как он прекрасен.

2. Песня служанки Санам, которая зазывает «охотника» Гариба обратить внимание на прекрасную добычу – Санам.

3. Песня Гариба во время праздника Наранджи.

4. Песня Санам, которая просит Гариба остаться.

5. Воспоминания Санам о Гарибе.

6. Воспоминания Гариба о родине.

7. Песня-разговор между Санам, ее матерью и шахом Валадом, который упрашивает выйти за него.

8. Песня Гариба, который возвращается на родину.

9. «Салам» – песня-приветствие Гариба, который пришел на свадьбу; позже переходит в диалог между Гарибом и Санам.

10. Праздничная заключительная песня.

Мелодии ашугов можно разделить на две группы. Первая – это так называемые политекстовые мелодии (единая мелодия с разными текстами одинакового стихотворного строения), которые встречаются в разных музыкальных рассказах. Вторая группа – специальные мелодии только для одного рассказа. Они имеют индивидуальную стиховую форму, которую ашуг оформляет в отдельную мелодию.

Выводы

Таким образом, средневосточное понятие «ашуг» имеет широкий ареал распространения. Его эволюция охватывает значительный исторический период: от древних времен до сегодня, и связана с понятими-предшественниками. Углубляясь в этимологию слова, а также проследив все этапы развития, можно убедиться в глубоко философском смысле, которым наделено понятие «ашуг». Его социально-культурную функцию тяжело переоценить, ведь ашугами становились поистине лучшие и мудрейшие представители народа. Из поколения в поколение, они сохраняли и передавали мудрость как отдельно взятого этноса (кашкаи, азари), так и целой этнической группы тюркоязычных племен, воплощенную в повествовательной форме дастана.

Внимательное изучение аутентичного персидского фольклора европейскими музыкантами может дать дополнительный импульс современному композиторскому творчеству. Это касается как вновь создаваемых сочинений, так и возрождения тех, что исполняются довольно редко, либо вовсе забыты. Тенденции современного искусства в оперном жанре демонстрируют его явное тяготение к камерности, либо – концертности. Однако это лишь подступы к возможному проекту. Пока же аутентичное исполнение дастана в традиции кашкайских ашугов, кратко представленное в статье, может дать импульс к творческой работе в этом направлении, а также привлечет внимание как к персидской фольклорной традиции, так и к операм профессиональных композиторов использовавших сюжеты ашугов.

Список использованных источников и литературы

Абасова Э. Ашуг // Музыкальная энциклопедия: В 6 т. / Ю. Келдыш. — М.: Сов. Энциклопедия, 1973. — Т1.  – С. 263–264.

Гулинская З. К. Рейнгольд Морицевич Глиэр. (1875—1956). — М.: Музыка, 1986. – 224 с.

Гуллыев Ш. / под ред. Ф.М.Кароматова. Искусство туркменских бахши: основы музыкально-поэтического строения. — Ылым, 1985. — 260 с.

Мурзіна О. Про принципи мелодичної декламації / О. Мурзіна. – Київ, 1973. – 67 с.

Петрова Н. Рейнгольд Морицевич Глиэр 1875 – 1956. Краткий очерк жизни и творчества. – Л.: Гос.Муз.Издат., 1962. – 119 с.

Пясковський І. Арабо-перська музика як історично глобалізована народно-традиційна культура / І. Пясковський // Проблеми етномузикології під ред. О.Мурзіної. – Київ, 2009. – Випуск 4. − С.23-40.

Сурков А. Ашуг // Краткая литературная энциклопедия: [В 8 т.] — М.: Сов. энциклопедия, 1962. — Т. 1. — С. 368.

Якиджи А. Типологія народних співців – озанів, описаних у «Книзі Деде Коркута», та їх роль у творенні ашикської традиції на території Туреччини // Народна творчість та етнографія. – № 5, 2010. – С. 29 – 33.

Gasımlı Meherem. Bahşı ve Ozan – Aşık ilişkilerinin Tarihi Özelliği / Akt. Bayram Durbilmez // folklor / Edebiyat. – Ankara, 2006. – No 47

Hajariyan M. Persian folk music / Mohsen Hajariyan.: Tehran. − Tehran University Press, 2004. − 950 p.

Kiyani M. History of Ghashghaie. / M. Kiyani. – .Shiraz ,2001. – 599 p.

Köprülü Fuad. Edebiyat araş tırmaları.– Ankara: Türk Tarih Kurumu, 1986.

Köprülü Fuad. Türk Saz Şairleri – Ankara: Milli Kültü, 1962. – C I–V.

Ladjevardi H. Interview with Mohammad-Nasser Ghashghaie. / H. Ladjevardi // Center for Middle Eastern Studies Harvard University. – 2003. – http://www.fas.harvard.edu/~iohp/ghashghaie.html

Masudiye M. T. Ethnomusicology an interdiction to comparative musicology. / M. T. Masudiye. – Tehran, 1997. – 279 p.

Oğuz Öcal.Türk Dünyası Halk Biliminde Yöntem Sorunları. – Ankara: Akçağ, 2000.

Parham S. Ghashghaie. / S. Parham // Kelk. – Tehran, 1977. – P. 38-49.

1. Термин «Ашуг» из множества других выбран потому, что он наиболее привычен в славянской среде. ↑
2. Баяты (азерб. Bayatılar) – огузское тюркское племя, расселенное на территории Азербайджана, Ирака, Ирана, Сирии, Туркмении и Турции. ↑
3. Аксака́л (от тюрк. ак -белый и сакал -борода) – глава рода, старейшина, почтенный человек у тюркских народов в Средней Азии и на Кавказе. Слово аксакал относится к старейшинам и мудрецам общины. Аксакалы играют значительную роль в политике племени как советники и судьи. ↑
4. Oğuz Öcal.Türk Dünyası Halk Biliminde Yöntem Sorunları. – Ankara: Akçağ, 2000 – С.42. ↑
5. Köprülü Fuad. Edebiyat araş tırmaları.– Ankara: Türk Tarih Kurumu, 1986. ↑
6. Köprülü Fuad. Türk Saz Şairleri – Ankara: Milli Kültü, 1962. – C I–V. ↑
7. Gasımlı Meherem. Bahşı ve Ozan – Aşık ilişkilerinin Tarihi Özelliği / Akt. Bayram Durbilmez // folklor / Edebiyat. – Ankara, 2006. – No 47. ↑