РОЛЬ ЭКОЛОГИЧЕСКОЙ ПОЗИЦИИ В ВОСПРИЯТИИ ПОСТУПКОВ, ВРЕДЯЩИХ ЖИВЫМ СУЩЕСТВАМ

Психологические науки

УДК 159.9.07+316.64:17.024

Baieva K. O.

graduate student of the Department of Applied Psychology

V. N. Karazin Kharkiv National University

Баева Карина Олеговна

аспирант кафедры прикладной психологии

Харьковский национальный университет имени В. Н. Каразина.

THE ROLE OF ECOLOGICAL POSITION IN THE PERCEPTION OF THE ACTIONS HARMING LIVING BEINGS

РОЛЬ ЭКОЛОГИЧЕСКОЙ ПОЗИЦИИ В ВОСПРИЯТИИ ПОСТУПКОВ, ВРЕДЯЩИХ ЖИВЫМ СУЩЕСТВАМ

Summary: The theoretical analysis had made it possible to consider moral guilt and responsibility as the determinant influencing desire of the personality to compensate harm his own acts in relation to other living beings by focusing on the parameters of the conditions of action and consequences for the injured. Furthermore, the moral guilt and responsibility itself had limited independence on the value structure, basic attitudes regarding the world of the personality. Accordingly, in this article defines the place of an ecological position in assume a person on a moral guilt and responsibility for injurious actions in relation to other living beings. As a result of empirical research, it was found that domination biospheric senses of an ecological position has a positive effect on accepting of moral guilt and responsibility, and conversely the domination monetary senses has a negative effect.

Keywords: ecological position, moral guilt and responsibility, environmental problems, biospheric/monetary senses.

Аннотация: Теоретический анализ позволил рассматривать моральную вину и ответственность как детерминанту, влияющую на желание личности возместить вред своих поступков в отношении других живых существ, концентрируя внимание на параметрах условий действия и последствиях для пострадавшего. При этом сама моральная вина и ответственность во многом зависима от ценностной структуры, базисных установок относительно мира личности. Поэтому в данной статье рассматривается роль экологической позиции в принятии личностью на себя моральной вины и ответственности за вредоносные действия в отношении других живых существ. В результате эмпирическое исследование установлено, что преобладание биосферных смыслов в экологической позиции имеет позитивный эффект на принятие моральной вины и ответственности, и наоборот, преобладание финансово-экономических смыслов имеет негативный эффект.

Ключевые слова: экологическая позиция, моральная вина и ответственность, экологические проблемы, биосферные и финансово-экономические смыслы.

Постановка проблемы. Глобальные экологические проблемы угрожают как человеку, так и всем другим живым существам, зависящим от состояния природных систем. В то же самое время, именно потребительская активность человечества является главной причиной сокращения числа первозданных «диких» уголков природы на нашей планете и, как следствие, исчезновения многих биологических видов. Между тем, экологические проблемы подобны снежному кому, состоящему из множества экоразрушительных действий. Такой ком, в отличие от снежного, могут «растопить» лишь противоположные экосберегающие действия. Но, несмотря на доступность информации о роли человеческой деятельности в нарастании экологических угроз, не все люди готовы своевременно осуществлять проэкологические (экосберегающие) действия, а главное, принять личную экологическую ответственность.

Анализ последних исследований и публикаций. Уклонение от экологической ответственности может быть обусловлено как внешними ситуативными, так и внутренними личностными факторами, например, авторитетностью источника информации, сообщающего об экологических изменениях, или ценностями человека, получающего данные сведения [20; 27]. В то же время, в ситуациях взаимодействия с природой информированный человек выступает в роли субъекта и стоит перед выбором, где нет однозначного решения или предсказуемого результата – моральным выбором [2]. Моральная двойственность проэкологического действия определяется тем, что проэкологический поступок может нести в себе не только явные «плюсы», но также и «минусы» для экосистем. Последнее можно проиллюстрировать следующим примером: предпочтение бумажной упаковки позволяет человеку предотвращать загрязнение планеты полиэтиленом, сохраняющимся в природе тысячелетиями и способным стать причиной отравления вод или смерти животных. Однако этот же субъект таким своим выбором способствует вырубке деревьев.

В своей статье A. Такач-Санта утверждает, что экологическая озабоченность среди прочего зависит от оценки человеком опасностей, существующих для экосистем, с точки зрения терпимости/нетерпимости в нравственном отношении [27]. Однако отсутствие одного конкретного виновника в сложившейся экологической ситуации, непреднамеренность экоразрушительной активности и отсроченность её негативных последствий во времени могут становиться барьерами для осмысления экоразрушительных поступков в качестве моральных проступков, которые следует исправлять [22; 27]. Здесь уместно вспомнить утверждение В. Хеске: «…угрызения совести индивида стихают, если он принимает участие в действиях, за которые не несет единоличной ответственности» [14; с. 95]. Беря во внимание данное утверждение, можно сказать, что стихать будет и такой компонент угрызений совести, как чувство вины – эмоциональный сигнал, говорящий о моральной противоправности поступка [4; 15]. В силу этого, экоразрушительная деятельность не только не будет вызывать вину, но будет сопровождаться снижением мотивации возмещения вреда, наносимого как в социуме, так и в природе, согласно результатам исследований [4; 15; 21; 26]. В частности, исследование Н. Харт и её коллег установило, что вина – предиктор намерения возместить ущерб [21]. В свою очередь, научный поиск Т. Шмадер и Б. Ликел выявил, что люди, переживающие вину за сделанное, не избегают вызвавшей это чувство ситуации, а исправляют её [15; 26]. Такие результаты вполне соответствуют идеям К. Э. Изарда о том, что переживание вины побуждает исправить ситуацию. Кроме того, необходимо отметить, что в представлениях данного автора основой стремления компенсировать ущерб/вред является переживание вины. При этом осознание виновности помогает человеку постичь «неправильность» поведения и быть чувствительным к боли обиженного им [3; 4]. Последнее может быть обусловлено тем, что вина приковывает внимание виновного к отрицательным последствиям проступка для окружающих. Вышеупомянутый довод подтверждается исследованием Д. Тангни и др., в ходе которого было установлено, что люди, испытывающие чувство вины, больше интересуются не оценками их поведения, а влиянием этого поведения на других, и это, в свою очередь, вызывает эмпатические реакции [28]. Этот эмпирический факт дополняют результаты исследования И. А. Белик, согласно которым самообвинение положительно связано с раскаяньем и сожалением, и отрицательно – с желанием забыть и не думать о свершившемся деянии [1].

Все это приводит нас к двум не новым, но актуальным вопросам: Что может помочь преодолеть такие препятствий для принятия экологической ответственности и вины, как непреднамеренность экоразрушающей деятельности, отсроченность её негативных последствий или невозможность определить конкретного виновника в существовании последних? Чем обуславливается то, будет или нет индивид чувствовать вину за оставленные в природе разрушительные «отпечатки» взаимодействия?

Одним из резервов, позволяющих преодолеть барьеры принятия информации об экологических проблемах, может быть биоцентризм и соответствующие ему оценки экологической реальности [9; 10; 18; 24]. В представлениях Д. Роттмана, биоцентризм олицетворяет собой два моральных беспокойства, состоящих из двух качественно отличных установок: нежелание причинять боль живым существам и тяга сохранить неприкосновенность\чистоту природы, что доверена человеку [24]. Вместе с этим, стоит подчеркнуть, что по Д. Роттману биоцентрическое беспокойство по поводу наносимого вреда предполагает наделение нечеловеческих живых существ качествами, которые присущи людям, и включение этих живых созданий в сферу действия справедливости. Подобное субъектно-этическое виденье способствует порыву защитить этих очеловеченных природных субъектов [там же]. Данному выводу не противоречит структурная модель влияния компонентов экологической озабоченности на прагматические установки по отношению к природе, построенная И. В. Кряж, где экологический эгалитаризм (биоцентризм), выступая одним из компонентов экологической озабоченности, оказывается буфером, препятствующим стремлению получать выгоды от природы. При этом основой данного стремления является учет прав нечеловеческих животных – отношение к ним как членам морального сообщества [7]. Также в работах Д. де Грут и Л. Стег рассматриваются биосферные и альтруистические ценности как более крепкий фундамент устойчивого «зеленого» (экосберегающего) поведения по сравнению с ценностями эгоистическими. Авторы подчеркивают, что это обусловлено склонностью людей с биосферной ценностной ориентацией в своем поведении учитывать потенциальный вред и выгоду для различных форм жизни и биосферы в целом [18]. Это также согласуется с описанием биосферной направленности экологической позиции, даваемым И. В. Кряж, которая предполагает, что человек соотносит свою потребительскую деятельность с возможностями природных экосистем, переживая свою общность с обширным экологическим сообществом [6; 10].

Переходя к самому понятию экологической позиции, стоит подчеркнуть, что, согласно И. В. Кряж, такая позиция проявляется через соотношение биосферных и финансово-экономических («денежных») установок на восприятие экологических угроз. В свою очередь, доминирующий биосферный или денежный смысл в момент восприятия информации об экологических проблемах будет концентрировать внимание субъекта на ценности экосистемы как самоценной основы для существования экологического сообщества или на её «денежной стоимости» как возможности/невозможности людей получать материальные блага. Согласно результатам эмпирических исследований, именно доминирование биосферной ориентации экологической позиции приводит к экосберегающему, а значит экологически ответственному поведению [там же]. В связи с этим стоит заметить, что согласно исследованиям Д. У. Болдердейк и коллег, большую эффективность в кампаниях за сохранение окружающей среды имеют биосферные, а не экономические призывы. Такая действенная сила обращений с биосферным содержанием связана с тем, что проэкологическая деятельность ассоциируется у людей с бескорыстными благонравственными поступками. Упомянутая ассоциативная связка «проэкологическая активность = высоконравственный акт» превращает соблюдение биосферных (проэкологических) норм в средство, позволяющее сохранить позитивное представление о себе и хорошее самочувствие [16].

Обобщая вышеизложенное, можно сказать, что люди с биосферной ориентацией экологической позиции будут более склонны учитывать состояние экосистем и рассматривать размеры наносимого экологического вреда как потенциальной «издержки» для природы. Вместе с тем, особы с доминантным биосферным смыслом могут воспринимать ущерб природе как личный в силу того, что они ощущают себя частью природы [9; 10; 18]. В свою очередь, переживание связи с природой, по-видимому, выступает основой как психического стресса в результате причинения вреда, так и оказания помощи природным экосистемам в форме сберегающих действий. Последний тезис отчасти подтверждается исследованием И. В. Кряж, согласно которому именно ценность «единство с природой» получила наиболее высокие, а ценность «благосостояние» – наиболее низкие оценки в группе активистов природоохранного движения в сравнении со всеми другими группами респондентов [11]. Проэкологические действия для личности с биосферной направленностью гарантируют также поддержание положительного образа Я [9; 10; 16; 18]. Это согласуется с идеями С. Клейтон о том, что, во-первых, связь с природой затрагивает человеческую идентичность, во-вторых, природа, став частью идентичности личности, приобретает моральный статус и тем самым заслуживает защиты [17; 25]. Обоснованность такого понимания переживания связи с природой подтверждается результатами исследований. В частности, исследование экологической идентичности и экологических установок у вегетарианцев показало, что респонденты, которые придерживаются вегетарианского образа жизни, имеют высокие показатели экологической идентичности и готовности к экологически сберегающим действиям в быту [8].

В более ранних исследованиях У. Шульца было установлено, что студенты, принимавшие на себя позицию животных, страдающих от действий человека, например, разлива нефти, выражали большее беспокойство о благополучии животного [19]. Стоит подчеркнуть, что, в силу принятия на себя роли пострадавшего, само пострадавшее животное перестает быть безликим и его переживания прочувствованы человеком. В свою очередь, такое физическое и чувственное отождествление со страдающими животными будет также способствовать оказанию им помощи в силу «эффекта опознаваемой жертвы». Смысловое содержание последнего заключается в том, что большее сострадание люди проявляют к просьбам о помощи конкретной жертве, а не просьбам с описанием масштабов бедствия с множеством пострадавших [23]. Наряду с этим, беспокойство и сострадание боли или вреду, причиненным другим живым существам, могут стать базисом для оценки личностью собственных экоразрушительных следов в природе в качестве моральной провинности. В то время как фундаментом вышеупомянутой моральной оценки и переживания вины будет чувство единства с биосферой и желание помочь, а не усугублять экологическую ситуацию.

Частичное свидетельство в пользу описанного механизма дает исследование C. Фенайс, показавшее, что склонность принимать во внимание чужое мнение непосредственно связана с принятием вины за страдания других людей [3]. Дополнительным обоснованием может быть, во-первых, то, что переживание вины связано с осознанием нарушения личных норм, т.е. осознанием проступка как аморального деяния, в результате которого предаются собственные взгляды и убеждения (К. Изард); во-вторых, связь вины с установками и с Я-концепцией (С. Саразон) [3]. При этом подчеркнем, что хотя осознание вины зависит от чувства ответственности, вместе с тем, вина заставляет чувствовать ответственность [3; 4]. Ответственность же, согласно А. Швейцеру, – отличительная характеристика морального субъекта, испытывающего благоговение перед жизнью [12]. Вместе с тем, в представлениях К. Ясперса моральная вина налагает на человека персональную моральную ответственность, даже за те действия, которые он совершает по приказу. В экологическом контексте это означает, что вынужденность экоразрушающего поступка не может быть оправданием или поводом для ухода от моральной ответственности перед природой [13].

Все вышеизложенное позволяет предположить, что у человека с биосферной ориентацией экологической позиции моральная вина по поводу экологического ущерба может активизироваться в силу желания защитить природных субъектов и чувства экологической ответственности. Базисом такого морального переживания будет осознание себя в качестве субъекта, влияющего на происходящее в экологической сфере, поскольку, согласно У. Рудольфу и Н. Чаракшью, моральная вина – это ответ на случаи, когда приписываемые причины этого чувства со стороны индивида оцениваются как подлежащие контролю [5]. Т.е. субъект с биосферной позицией склонен считать экологически затруднительное положение управляемым в силу того, что он разделяет убеждения новой экологической парадигмы и переживает свою общность с экологическим сообществом, причастность к экологическим проблемам. При этом человек признает антропогенный характер возможного экологического кризиса, осознает себя равноправным с другими биологическими видами. Такое виденье в себе субъекта, воздействующего на экологические изменения и являющегося одним из множества взаимосвязанных звеньев природного баланса, должно способствовать принятию ответственности за собственные экологически значимые действия. Стоит подчеркнуть, что принятие экологической ответственности – одно из условий проэкологического действия, а значит, и сохранения биосферы.

Все изложенное выше позволяет сказать, что человек с доминированием биосферных смыслов в позиции не использует механизмы ухода от морального обязательства, описанные З. Линденберг и Л. Стег [9; 10; 15]. К таким механизмам относят: 1) отрицание важность экологических проблем; 2) представление личного вклада как бессмысленного; 3) отрицание своей ответственность за решение экологических проблем; 4) признание себя беспомощным индивидом в борьбе с проблемой [15]. Все вышеизложенное позволяет предполагать, что человек с доминированием биосферных смыслов будет переживать моральную вину и ответственность за нанесенный вред [9; 10; 15].

Цель статьи и гипотезы исследования. Основываясь на проведенном теоретическом анализе, нами была выдвинута гипотеза о том, что доминирование биосферных смыслов в экологической позиции, в противовес финансово-экономическим смыслам, усиливает переживание моральной вины и ответственности. Вместе с тем, почвой для принятия моральной вины и ответственности является оценка совершенных поступков как морально неправомерных по отношению к живым существам.

Целью нашего исследования стало изучение роли экологической позиции в готовности личности принять моральную вину и ответственность.

Изложение основного материала и результатов исследования. Для изучения экологической позиции был использован опросник экологических установок «ЭКО 30» (И. В. Кряж), направленный на исследование установок по отношению к проблеме глобальных экологических изменений (30 утверждений). В данной работе использовались такие показатели, как биоцентризм; «Деньги» (финансово-экономические приоритеты); отрицание экологических проблем.

Для изучения переживания моральной вины и ответственности была применена методика Розенцвейга в модификации И. В. Кряж. Методика состоит из 16 изображений, из них 8 – специально разработанные ситуации обвинения, моделирующие экологически значимые ситуации, еще 8 – 4 ситуации препятствия и 4 ситуации обвинения из методики Розенцвейга («стандартные» ситуации). В рамках данного исследования учитывалось количество интрапунитивных реакций в экологически значимых и стандартных ситуациях.

Для анализа данных было применено моделирование структурными уравнениями с использованием метода ADFG. Статистическая обработка проводилась с помощью программного пакета STATISTICA 7.

В исследовании приняли участие 161 человек (100 женщин и 61 мужчина), из них 109 студентов (средний возраст – 20 лет) и 52 человека, имеющих постоянную работу (средний возраст – 37 лет).

Для проверки выдвинутой гипотезы были построены и проверены две структурные модели. Первая модель включает латентную переменную «Экологическая позиция», заданную соотношением двух экологических установок – биоцентризм и «Деньги» (финансово-экономическими приоритеты), которая влияет на латентную переменную «Принятие моральной вины и ответственности» (рис.1). Данная модель получила подтверждение по всем индексам пригодности.

Рис. 1. Модель влияния экологической позиции на принятие моральной вины и ответственности (показатели пригодности модели: χ2/df = 0,14/1; р = 0,71; RMSEA 0,01; GFI 1; АGFI 1)

Тем самым было подтверждено предположение о влиянии экологической позиции на принятие личностью моральной вины и ответственности за поступки, нарушающие нормы по отношению к природе и людям. Здесь стоит внести ясность в отношении названия латентной переменой «Принятие моральной вины и ответственности», а именно – почему используется характеристика «моральная». Данная латентная переменная задана такими манифестными переменными, как интрапунитивные реакции, отражающие нежелание наносить вред другим живым существам, переживание вины в случае причинения вреда и готовность исправить сделанное в экологических и обычных ситуациях. Также следует заметить, что в ситуациях обоих типов, независимо от различного – экологического и «обычного» – контекста, интрапунитивные реакции отражают признание личностью вреда от ее действий для природы и людей, уже после полученного замечания. В экологических ситуациях такое признание базируется на стремлении сохранить природу. В стандартных же для методики С. Розенцвейга ситуациях – основано на нежелании вредить другому живому существу.

Для демонстрации того, что переживание вины и ответственности за содеянное может запускаться доминированием биосферных смыслов или приглушаться доминированием денежных смыслов при восприятии экологической действительности, нами была введена латентная переменная «Актуализация потенциала экологической позиции».

Рис. 2. Модель влияния актуализация потенциала экологической позиции на принятие моральной вины и ответственности (метод ADFG, показатели пригодности модели: χ2/df = 3,86/4; р = 0,43; RMSEA 0,03; GFI 0,99; АGFI 0,97; р<0,05*; p<0.01**)

Эта переменная включает в себя, кроме показателей экологической позиции (переменных биоцентризм и «Деньги»), еще и показатель отрицания экологических проблем (рис. 2). При этом отрицание экологических проблем рассматривается нами в контексте доминирования денежных (финансово-экономических) смыслов в экологической позиции. Модель на рис. 2 указывает на то, что активация финансово-экономических смыслов, связанная с отрицанием, действительно негативно отражается на принятии моральной вины и ответственности. Таким образом, доминирование денежных смыслов при оценке экологических проблем снижает готовность субъекта принимать ответственность за вред природе или другим живым существам. Совершенные поступки в таком случае не будут вызывать чувства вины, а главное – стремления что-либо исправлять впоследствии.

Выводы и предложения. Экологическая позиция влияет на принятие личностью моральной вины и ответственности за действия, причиняющие вред природе и окружающим людям. Подтверждением того, что доминирование денежных (финансово-экономических) смыслов может ослаблять принятие моральной вины и ответственность, служит негативное влияние актуализации финансово-экономических смыслов позиции при оценке экологической реальности на переживание таких чувств, как вина и ответственность за аморальные поступки по отношению к живому.

Подводя итоги, необходимо отметить, что выборку составили преимущественно студенты, при этом респондентов-женщин больше, чем респондентов-мужчин, что налагает ограничения на полученные результаты. Поэтому для проверки устойчивости построенных моделей представляется перспективным обращение к другим возрастным и социальным группам. Также следует обратить внимание на то, что предложенные модели не учитывали такие важные в экологическом контексте показатели, как просоциальные/проэкологические нормы респондентов и их чувство общности с миром природы, что также задает перспективы будущих исследований.

Литература:

1. Белик И. А. Чувство вины в связи с особенностями развития личности: автореф. дис. на соискание наук. ступеня канд. псих. наук : спец. 19.00.01 / Белик Инна Анатольевна – Санкт-Петербург, 2006. – 24 с.
2. Гаджикурбанов А. Г. Объективные основания морального поступка и имперсональная вина / А. Г. Гаджикурбанов // Вестник Пермского университета. Философия. Психология. Социология. – 4 (24).– 2015.– с. 22-27.
3. Изард К. Э. Психология эмоций: пер. с англ. СПб. / К. Э. Изард. – СПб., 1999. – 464 с.
4. Ильин Е. П. Психология совести: вина, стыд, раскаяние / Е. П. Ильин. – Питер, 2016. – 288 с.
5. Козлова М. А. Рудольф У., Чаракшью Н. Атрибутивный анализ моральных эмоций: наивный ученый и житейский судья / М. А. Козлова // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Серия 11: Социология. Реферативный журнал. – № 2. – 2015. -С. 100-109.
6. Кряж И. В. Влияние экологической позиции личности на отношение к экологической кинопродукции / И. В. Кряж // Universum: Психология и образование: электрон. научн. журн. – 2015. – № 8(18). URL: http://7universum.com/ru/psy/archive/item/2511.
7. Кряж И. В. Особенности смысловой регуляции взаимодействия с природой / И. В. Кряж // Вісник Харківського національного університету імені В. Н. Каразіна. Серія: Психологія. – 2011. – № 959, вип. 46. – С. 76-79.
8. Кряж І. В. Особливості екологічної ідентичності та екологічних установок вегетаріанців / І. В. Кряж, Т. А. Сінюгіна // Психологія і особистість. – 2015. – № 2(1). – С. 112-125.
9. Кряж И. В. Психология глобальных экологических изменений: монография / И. В. Кряж. – Х.: ХНУ имени В. Н. Каразина, 2012. – 512 с.
10. Кряж И. В. Роль экологической позиции личности в регуляции экологически значимых действий / И. В. Кряж // Актуальні проблеми психології: Збірник наукових праць Інституту психології імені Г.С. Костюка НАПН України. – Житомир, 2013. – Том VІІ. Екологічна психологія. – Випуск 33. – С. 268-277.
11. Кряж И. В. Экологические установки и ценностные ориентации студентов / И. В. Кряж // Вісник Харківського національного університету імені В.Н. Каразіна. Серія психологія. – 2009. – № 857 – С. 101-110.
12. Швейцер А. Благоговение перед жизнью: Пер. с нем. / Сост. и посл. А. А. Гусейнова / А. Швейцер. – М.: Прогресс, 1992. – 576 с.
13. Ясперс К. Вопрос о виновности. О политической ответственности Германии. / К. Ясперс.– М.: Издательская группа «Прогресс», 1999. – 146 с
14. Хесле В. Философия и экология. / В. Хесле. – М.: Наука, 1993. 205 с.
15. Bedford T. Guilt: an effective motivator for pro-environmental behaviour change? [Электронный ресурс] / [T. Bedford, P. Collingwood, A. Darnton та ін.] // RESOLVE Working Paper 07-11. – 2011. – Режим доступа: http://resolve.sustainablelifestyles.ac.uk/sites/default/files/resolve_wp_07-11amended.pdf.
16. Bolderdijk J. W. Comparing the effectiveness of monetary versus moral motives in environmental campaigning / J. W. Bolderdijk, L. Steg, E. S. Geller, P. K. Lehman, T. Postmes // Nature Climate Change– 3(4). – 2013. – P.413.
17. Clayton S. Justice and environmental sustainability. / S. Clayton, E. Kals. I. Feygina. // In C. Sabbagh. M. Schmitt (Eds.), Handbook of social justice theory and research. – 2016. – P. 369–386.
18. de Groot J. I. M. Mean or green: Which values can promote stable proenvironmental behavior? / Judith I. M. de Groot, Linda Steg. // Conservation Letters. – 44. – 2009. – P.1-6.
19. Frantz С. There is no ‘‘I’’ in nature: The influence of self-awareness on connectedness to nature / Cynthia Frantz, F. Stephan Mayer, Chelsey Norton, Mindi Rock // Journal of Environmental Psychology. – 25. – 2005. – P.427–436.
20. Gifford. R. Personal and social factors that influence pro-environmental concern and behavior: A review. / R. Gifford, A. Nilsson. // International Journal of Environmental Psychology. – 2014. – 49(3): P. 141-157.
21. Harth N. S. Guilt, anger, and pride about in-group environmental behaviour: Different emotions predict distinct intentions. / Nicole S. Harth, Colin W. Leach, Thomas Kessler. // Journal of Environmental Psychology. – 2013. – 34. – P. 18-26.
22. Markowitz E. M. Climate change and moral judgement / Ezra M. Markowitz; Azim F. Shariff // Nature Climate Change. – Volume 2, Issue 4. – 2012. – P. 243-247.
23. Markowitz E. M. Compassion fade and environmental conservation / Ezra M. Markowitz, Paul Slovic, Daniel Västfjäll, Sara D. Hodges. // Judgment and Decision Making. – Vol. 8, No. 4. – 2013. – P. 397-406.
24. Rottman J. Breaking down biocentrism: Two distinct forms of moral concern for nature. / Joshua Rottman // Frontiers in Psychology. – Volume 5 – 2014. – P.905.
25. Restall B. A Literature Review of Connectedness to Nature and its Potential for Environmental Management / B. Restall, E. Conrad. // Journal of Environmental Management. – 159. – 2015.– P.264–278.
26. Schmader T. The approach and avoidance function of guilt and shame emotions: Comparing reactions to self-caused and other-caused wrongdoing. / T. Schmader, B. Lickel. // Motivation and Emotion. – Vol. 30 (1). – 2006. – P. 43–56.
27. Takacs-Santa A. Barriers to environmental concern. / András Takács-Sánta // Human Ecology Review. – Vol. 14(1) – 2007. – P.26-38.
28. Tangney, J. P. Moral emotions and moral behavior / J. P., Tangney, J. Stuewig, D. J. Mashek. // Annual Review of Psychology. – 58. – 2007 – P.345−372.